Узником Петровских нумерных казематов был Иван Антонович, провозглашенный после смерти Анны Иоановны императором, писатель Федор Кречетов, просветитель Николай Новиков... Позднее, после многочисленных перестроек, этот тюремный корпус назовут «Зверинцем», ведь камеры от коридора отделялись лишь железной решеткой, а в каждой содержались до 15 заключенных... А ведь по замыслу Петра I это масштабное каменное строение – казармы – предназначалось для размещения 4-тысячного гарнизона солдат.
Сегодня мы продолжим цикл публикаций к 695 летию Шлиссельбурга и 90-летию музея в крепости Орешек и расскажем историю ещё одного удивительного островного строения – солдатской «нумерной» казармы, первого тюремного корпуса «Зверинца».
Довольно часто я слышу возгласы приезжающих в крепость Орешек туристов: «А что здесь смотреть... здесь же одни развалины!» Действительно, длинную кирпичную постройку вдоль крепостной стены сложно назвать зданием – руины некогда огромного казарменного корпуса ограждены и снабжены предупреждением: «Не входить, возможен обвал!»
Не будем заниматься педагогикой и менторским тоном увещевать: «Надо учиться видеть глубинную суть вещей, чтобы за малым открывать для себя большое», чтобы не показаться занудно непонятными для многих в наш быстро-чатовый век. А лучше возьмёмся за руки и вместе совершим небольшое увлекательное путешествие в пыльный мир архивных документов, исторических фактов и свидетельств очевидцев.
Итак...
Шёл октябрь 1702 года. Кровопролитный штурм Нотебурга был позади. Жёсткий орех благополучно разгрызен, победно возвышается на шпиле Государевой башни ключ – символ нового названия островной крепости. Schlüsselburg, Ключ-город отныне снова стал русским.
После завоевания Нотебурга Пётр I в течение месяца сам руководил всеми работами по ликвидации последствий штурма и возведению земляных бастионов, а затем отбыл в Москву, «оставив три пехотных полка гарнизоном в Шлиссельбурге». Уезжая, он возложил ответственность за состояние крепости на А.Д. Меншикова.
Пребывание на острове многочисленного гарнизона, работных людей (как свидетельствует документ Российского государственного исторического архива, в июле 1704 года на острове и в его окрестностях трудилось 617 каменщиков, 258 кирпичников и 48 «каменных ломщиков», не считая плотников и неквалифицированных работников) и хранение значительных хлебных запасов требовало вместительных жилищ и амбаров. В связи с этим в октябре 1707 года Меншиков распорядился в «Шлютельбурхе<...> сделать <...> казармы от замку до самых ворот». Первоначально казармы были деревянные, а позднее началось строительство каменных казарм, причем указ от 9 октября 1714 года о запрещении каменного строительства во всем государстве, кроме Петербурга, не распространялся и на Шлиссельбург – Петр приказал приготовиться к масшабным работам в крепости «по устройству казарм на 4000 с лишком солдат», о чем свидетельствует Фридрих Вебер в своих «Записках...», содержащих массу драгоценных для истории фактов, переведенных и опубликованных в «Русском архиве» в конце XIXвека.
Каменные казармы примыкали к стене крепости так, что крепостная стена являлась одновременно и стеной новых построек. Грандиозное 170-метровое строение занимало пространство вдоль стены между Государевой и Светличной башнями, состояло из 12 помещений и пяти более узких сеней, которые располагались в один ряд. Помещения были соединены так, чтобы из сеней можно было попасть в правую и левую половины. Такое устройство здания позволяло строить его постепенно, частями, так, что одна часть постройки могла уже эксплуатироваться,а другую только закладывали. Казармы были двухэтажными, по высоте почти вровень с крепостной стеной, помещения освещались выходившими на галерею окнами. Фасад строения был выполнен в виде гигантской аркады, так же, как и помещения, разделявшиеся деревянным перекрытием на два этажа. На уровне межэтажного перекрытия аркады был установлен парапет из балясин. Перед аркадой был прорыт широкий канал с арочными мостиками, у которых стояли часовые в парадных мундирах. Весь корпус казарм покрывала односкатная крыша, скрывавшая своды.
Для производства работ в крепость был послан талантливый архитектор Иван Григорьевич Устинов, который с 1716 по 1721 гг. состоял «в Шлютельбурхе у дела каменных казарм». Он же с большой вероятностью и является автором проекта казарм.
К концу 1718 года десять помещений казарм было заселено: три казармы верхнего этажа отвели офицерам, в семи «исподних» первого этажа разместились «<...>солдаты, <…> пушкари, <…> да дому царевны Марии Алексеевны служители» – в это время в качестве узницы здесь содержалась сестра царя, а 11 октября 1719 года в казармах был дан обед в присутствии Петра I по случаю очередной годовщины взятия Нотебурга.
Дальнейшими строительными работами в крепости руководил находившийся в расцвете творческих сил и славы Доменико Трезини, главный зодчий молодой столицы. Трезини несколько изменил проект Устинова, что позволило увеличить размеры внутреннего объема здания и сделать помещения более освещенными. Внешние габариты здания при этом не изменились. Подрядчик работ крестьянин С.М. Лобашев обязался всё «доделать в предбудущем 1723 году», но завершить строительство здания и канала перед ним удалось только в 1728 году.
Казармы были предназначены для солдат и офицеров шлиссельбургского крепостного гарнизона, но еще до завершения строительства некоторые помещения использовались для заключения узников. Со второй половины XVIII века здание стали называть «Петровскими нумерными казармами» (или «нумерными казематами»), т.к. часть помещений превратили в места заключения и стали именовать их «нумерами». Восемь лет (1756–1764) узником Петровских нумерных казематов был Иван Антонович, провозглашенный после смерти Анны Иоановны императором. В 1794–1801 гг. здесь содержался писатель Федор Кречетов. Просветитель Николай Иванович Новиков был заключен в нумерных казематах в 1792–1796 гг., претерпевая «крайнюю нужду и бедность» в одежде и обуви. Шесть последних лет своего 37-летнего заключения в Шлиссельбурге в нумерной казарме содержался организатор патриотического польского общества Валериан Лукасинский. Документы XVIII–XIX вв. называют и менее известные имена, а также свидетельствуют об использовании помещений казармы в качестве мест хранения угля, материалов, провианта, известки. Одно из помещений казармы занимала домовая церковь апостола Филиппа, память которого празднуется 11 октября – в день взятия крепости.
Множество раз казарма подвергалась перестройкам и ремонтам. Когда в 1881 году правительство решило приспособить здания Шлиссельбургской крепости для заключения народовольцев, в Петровских казармах устроили помещения для 200 нижних чинов Шлиссельбургского жандармского управления, приемный покой и аптеку. В здании казармы сломали столбы и арки красивейшей галереи перед лицевым фасадом, наружную стену оштукатурили, поставили оконные и дверные рамы. В это же время засыпали облицованный плитным камнем широкий ров перед зданием. В описи 1897 года «казённым зданиям инженерного ведомства, находящимся в Шлиссельбургской крепости», казарма предстает как «двухэтажное каменное здание на фундаменте с цоколем», оштукатуренное, выбеленное и покрытое «двускатной железной крышей, окрашенной масляной краской».
В начале XX века с открытием в Шлиссельбурге каторжного централа и появлением здесь каторжных арестантов, как уголовных, так и политических, Петровские казармы превращаются в первый тюремный корпус огромной каторжной тюрьмы. Здание казарм вместе с двумя большими прогулочными кругами во дворе отделяется от всей остальной территории крепости высокою кирпичною оградою. Исследователь Д.Г. Венедиктов-Безюк говорит, что при очередной перестройке казармы в ней устроили восемь общих камер, мастерские, изолятор для психических больных и морг. Первый тюремный корпус получил название «Зверинец», что объяснялось особым устройством камер, отделенных от коридора не стеной, а железной решеткой от пола до потолка. Каждая камера была рассчитана на 15 заключенных, жизнь которых проходила на виду у тюремщика, прогуливавшегося по узкому коридору своего отделения.
В апреле 1909 года Главное тюремное управление императорской России ввиду возросшей потребности в тюрьмах из-за большого количества осужденных к вечной и длительной каторге расширило Шлиссельбургскую тюрьму, заложив фундамент четвертого тюремного корпуса на 600 человек. В это время с первого тюремного корпуса («Зверинца») была снята крыша, над ним надстроили третий этаж для тюремной больницы. Вопрос о надстройке третьего этажа обсуждался в Главном инженерном управлении, высказывалось мнение, что надстроенная часть будет выдаваться сверх крепостной стены, а это изменит вид крепостной ограды, которая представляет исторический памятник петровских времен. Тем не менее, посчитав, что никаких существенных изменений в конструкции крепостных стен не предполагается, вопрос о надстройке здания решили положительно. В третьем этаже располагались кабинет врача, амбулатория, приемная, аптека, палаты для больных и ванны, а также изоляторы для заразных больных.
В 1917 году, по решению Петросовета, все узники Шлиссельбургской тюрьмы были освобождены. Революционный комитет Шлиссельбургского порохового завода принял решение сжечь тюремные здания Шлиссельбурга, что и было сделано ночью 5 марта. В течение нескольких лет после мартовского пожара 1917 года большинство зданий Шлиссельбургской крепости не использовались и не ремонтировались, особенно плачевное состояние являли бывшие тюрьмы, наиболее пострадавшие от пожара. В первом тюремном корпусе сгорела крыша, потолочные и межэтажные перекрытия, значительные участки стен отстояли друг от друга и угрожали падением, в здании была испорчена кирпичная кладка карнизов, оконных и дверных откосов, выгорели оконные рамы, были разрушены ступени в лестничных клетках, побиты плиты полов первого этажа. Долгое время строения крепости не были взяты под охрану, лишь 25 сентября 1925 года в Шлиссельбургскую крепость для обследования состояния памятников выехала комиссия в составе представителей партийных и политпросветительских учреждений и общества политкаторжан. Комиссия пришла к заключению о необходимости включить в число охраняемых зданий два этажа первого тюремного корпуса и наметила предварительные меры по приведению крепости в музей. Первый корпус планировалось покрыть крышей и восстановить камеры.
Отсутствие необходимого финансирования и трудности с материалами значительно затрудняли производство ремонтно-реставрационных работ, но часть камер «Зверинца» все же восстановили, со времени открытия музея в 1928 году туристы осматривали их в ходе экскурсии по истории русского революционного движения.
В дальнейшем ремонтно-реставрационные и консервационные работы в музее не проводились, а в начале войны музей был закрыт. В 1941–1943 гг. в крепости держал оборону гарнизон советских войск. Бомбежки и обстрелы причинили памятнику значительные разрушения, сильно пострадало здание Петровских казарм (Первого тюремного корпуса «Зверинец»).
В 1972 году архитекторами института «Ленпроект» был разработан Генеральный план реставрации музейного комплекса, в соответствии с которым казарменный корпус у северной крепостной стены, уникальный памятник петровской фортификации, планировалось восстановить значительным фрагментом в восточной части, с галереей и каналом вдоль здания, с устройством плоской кровли на уровне боевого хода стены для установки артиллерийских орудий. Планировалось восстановить лестницу внутри здания с выходом на боевой ход крепостной стены. Петровский канал предполагалось облицевать камнем, воссоздать мосты, восстановить сток воды из канала в Неву через арку в крепостной стене. По плану музеефикации, в восстановленных помещениях казарм намеревались создать локальные экспозиции по военной истории крепости «Орешек», а в одной из восточных секций здания открыть тюремную экспозицию и восстановить этот фрагмент казарм как первый тюремный корпус «Зверинец».
В послевоенное время в музее на Ореховом острове были проведены огромные работы по изучению и восстановлению ансамбля крепости, но казармы для солдат не восстанавливались и постепенно разрушались.
Сегодня музеефицирована лишь небольшая часть уникального здания – фрагмент сохранившейся части стены ближайшей к Государевой башне секции казармы. Дальнейшее возрождение уникального памятника первой трети XVIII века, грандиозного сооружения, гармонично вписавшегося в архитектурно законченный внутриостровной ансамбль, созданный И. Устиновым и Д. Трезини, является первостепенной задачей сегодняшнего дня 47
Юлия Рудольфовна Дьякова,
старший научный сотрудник
музея истории Санкт-Петербурга
Фотографии из фондов ГМИ СПб